"Загадка женственности"[«The Feminine Mystique»] - Бетти Фридан

Начальник гинекологической службы известной больницы сказал мне, что всё чаще видит у молодых матерей одни и те же нарушение цикла яичников — вагинальные выделения, менструальные задержки, нерегулярность менструального цикла и его продолжительности, бессонницу, синдром постоянной усталости, физическую слабость — которые раньше он наблюдал только во время менопаузы. Он сказал:

«Вопрос в том, будут ли эти молодые матери патологически разрушены, когда потеряют свою репродуктивную функцию. Я вижу много женщин с такими климактерическими трудностями, которые, я уверен, вызваны пустотой их жизни. И тем, что они просто проводят последние 28 лет, цепляясь за последнего ребёнка, до тех пор, пока цепляться будет уже не за что. Напротив, женщины, у которых были дети, сексуальные отношения, но которые представляют собой намного более цельную личность, которым не нужно беспрестанно реализовывать себя как женщин, родив ещё одного ребёнка и цепляясь за него, намного реже страдают от приливов жара, бессонницы, нервозности.

Те, у кого есть женские проблемы — это те, кто отверг свою женственность, или те, кто патологически женствен. Но сейчас мы видим эти симптомы у всё более молодых жён, которым нет и тридцати, молодых женщин, которые фатально вкладываются в своих детей, которые не развили других ресурсов, кроме детей — они поступают с теми же нарушениями цикла, менструальными затруднениями, характерными для менопаузы. 22-хлетняя женщина, у которой трое детей, с симптомами, которые чаще наблюдаются во время менопаузы … Я сказал ей: «ваша единственная проблема в том, что вы родили слишком много детей за слишком короткое время» и оставил при себе мнение «ваша личность ещё недостаточно развита».

В той же больнице были проведены исследования среди женщин, восстанавливающихся после гистерэктомии, женщин с жалобами относительно менструаций, женщин с трудными беременностями. Теми, кто страдал от самых сильных болей, тошноты, рвоты, физического и эмоционального недомогания, депрессии, апатии, беспокойства, были женщины, «чьи жизни вращались вокруг исключительно репродуктивной функции и её выполнения в материнстве. Модель подобного отношения была выражена одной женщиной, которая сказала: «Чтобы быть женщиной, мне нужна способность иметь детей». Те, кто страдал меньше всех, имели «хорошо интегрированные эго», интеллектуальные ресурсы и были направлены во внешний мир в своих интересах, даже в больнице, вместо того, чтобы быть озабоченными собой и своими страданиями.

Акушеры тоже заметили это. Один сказал мне:

«Это забавная вещь. Женщины, у которых боли в спине, кровотечение, тяжёлая беременность и роды — это те, кто думает, что их жизненная цель — деторождение. Женщины, у которых есть другие интересы помимо того, чтобы быть живым инкубатором, легче рожают детей. Не просите меня объяснять это. Я не психиатр. Но мы все это заметили…»

Другой гинеколог разговаривал со многими пациентами в эту эру «женственно-реализовавшихся», которым ни рождение детей, ни сексуальные отношения не давали «реализации». Они были, с его слов:

«Женщинами, которые чувствовали себя очень неуверенно относительно своего пола и нуждались в детях снова и снова, чтобы доказать, свою женственность; женщинами, которые рожают четвёртого или пятого ребёнка, потому что не знают, чем ещё заняться; женщинами, склонными к доминированию, и это новая область для доминирования. А ещё у меня есть сотни пациенток-студенток, которые не знают, что им делать с собой, их матери приводят их за диафрагмами. Они незрелы, поэтому постель для них ничего не значит — это как принимать лекарства, ни оргазма, ничего. Для них брак — это бегство».

Высокий процент случаев менструальных болей, тошноты и рвоты во время беременности, послеродовой депрессии и тяжёлого физического и психологического недомогания во время менопаузы теперь считается «нормальной» частью женской физиологии. Являются ли эти стигматы, отмечающие уровни женского полового цикла — менструации, беременность, менопауза — частью постоянной и вечной природы женщин, какими их всенародно принято считать, или они каким-либо образом связаны с этим ненужным выбором между «женственностью» и человеческим ростом, сексом и собственной личностью? Когда женщина — «сексуальное существо», видит ли она бессознательно сдачу, нечто вроде смерти смысла своего существования в каждом шаге своего женского сексуального цикла? Эти женщины, которые заполняют клиники — олицетворения загадки женственности. Отсутствие оргазма, увеличивающееся количество «женских проблем», неразборчивая и ненасытная жажда секса, послеродовая депрессия, странное рвение женщин к избавлению от женских половых органов через гистерэктомию без медицинских показаний — всё это выдаёт огромную ложь загадки женственности. Как самоисполняющееся пророчество о смерти в Самарре, загадка женственности, с её протестом против потери женственности, делает всё более сложным для женщин подтверждение их женственности, а для мужчин — их мужественности, и для тех и других — способность наслаждаться сексуальными отношениями.

Атмосфера нереальности, которая зависала над моими интервью с пригородными домохозяйками-искательницами секса, нереальности, которая пронизывает озабоченные сексом романы, пьесы и фильмы так же, как пронизывает ритуалистические разговоры о сексе на пригородных вечеринках — я внезапно поняла, почему она была, на острове, будто бы удалённом от пригорода, где поиски секса вездесущи, в чистой фантазии. На протяжении недели этот остров — преувеличенный пригород, поскольку он абсолютно отделён от внешних раздражителей, от мира работы и политики; мужчины даже ночью не приходят домой. Женщины, которые проводили здесь лето, были чрезвычайно привлекательными молодыми домохозяйками. Они рано вышли замуж; они жили через своего мужа и детей; они не интересовались миром за пределами дома. Здесь, на острове, в отличие от пригорода, у женщин не было возможности организовывать комитеты или растягивать работу по дому, чтобы заполнить свободное время. Но они нашли новый обходной путь, который убил двух птиц одним камнем, способ, который дал им ложное ощущение сексуального статуса, но освободил их от пугающей необходимости его доказывать. На этом острове была колония «мальчиков» прямо из мира Теннесси Уильямса. На протяжении недели, пока их мужья работают в городе, молодые домохозяйки устраивают «дикие» оргии, вечеринки на всю ночь с этими бесполыми мальчиками. В своего рода комичном замешательстве муж, который неожиданно сел в лодку в середине недели, чтобы утешить свою скучающую и одинокую жену, предположил: «Почему они делают это? Возможно, это связано с тем, что здесь царит матриархат».

Возможно, это также связано со скукой — здесь просто больше нечего было делать. Но это выглядело как секс; это и есть то, что делало это столь захватывающим, несмотря на то, что здесь, конечно, не было сексуального контакта. Возможно, эти домохозяйки и их любовники узнавали себя друг в друге. Прямо как девушка по вызову в «Завтраке у Тиффани» Трумена Капоте, которая проводит ночь без секса с пассивным гомосексуалистом, они одинаково по-детски уходили от жизни. Друг в друге они тоже искали то же несексуальное утешение.

Но в пригородах, где большую часть дня фактически отсутствуют мужчины — чтобы дать хотя бы видимость секса — женщинам, у которых нет иной идентичности кроме сексуальной, в итоге приходится искать утешение во владении «вещами». Внезапно становится понятно, почему манипуляторы потворствуют сексуальному голоду в своих попытках продать продукты, которые даже близко не сексуальны. Пока женская необходимость в достижениях и идентичности может быть направлена на поиск сексуального статуса, женщина является лёгкой добычей для любого продукта, который потенциально обещает ей этот статус — статус, который не может быть достигнут её собственными усилиями или достижениями. И пока этот бесконечный поиск статуса желанного сексуального объекта редко удовлетворён в реальности для большинства американских домохозяек (которые в лучшем случае могут только пытаться выглядеть как Элизабет Тейлор), он может быть легко переведён в поиск статуса через владение вещами.

Таким образом, женщины — агрессоры в пригородных поисках статуса, и их поиск также фальшив и нереален, как и их поиски секса. Статус, в конце концов, это то, что мужчины ищут и получают через свою работу в обществе. Женская работа — работа по дому — не может дать ей статус; эта работа имеет самый низкий статус из всех работ в обществе. Женщина должна получить свой статус опосредовано, через работу мужа. Сам муж, и даже дети, становятся символами статуса, ибо когда женщина определяет себя как домохозяйку, дом и вещи в нём и есть, в некотором смысле, её идентичность; ей нужны эти внешние атрибуты, чтобы поддержать её пустую личность, чтобы помочь ей почувствовать себя кем-то. Она становится паразитом, и не только потому, что нужные ей для статуса вещи, в конечном счёте, приобретаются через работу мужа, но потому, что она должна доминировать, владеть им из-за недостатка собственной личности. Если муж не способен предоставить ей вещи, необходимые для статуса, он становится объектом презрения, точно так же, как она презирает его, если он не способен удовлетворить её сексуальные нужды. Её истинное недовольство собой она чувствует как недовольство своим мужем и сексуальными отношениями с ним. Как это определил психиатр, «Она требует слишком много удовлетворения от брачных отношений. Её муж недоволен этим и вообще теряет способность сексуально функционировать с ней».